Прогулки по крышам - Страница 99

Вот еще один, влюбленный в Келдыша. Как он это только делает? Ведь никаких же амулетов…

Их толкнули, и Агата еле удержалась на ногах. Димитров круто обернулся.

– Чего надо?

Врезавшаяся в них парочка невинно улыбалась. Из колледжа, если судить по зеленому «низу» – от курток они, как и Стефи, избавились.

– Ох, простите…

– Ничего, – поспешно сказала Агата, чувствуя, как каменеют плечи Димитрова.

– …не заметили, кто там под ногами путается! – и оба довольно рассмеялись.

– Слышь, ты!..

Агата с силой повернула к себе лицо Славяна.

– Просто – не обращай – на них – внимания!

Даже положила ему голову на плечо. Димитров нерешительно провел широкими, очень горячими ладонями по ее спине и притянул к себе поближе. Соседняя парочка гнусно заржала. Наверняка опять сказали какую-нибудь гадость. Агата отвернулась от них и в просвете между танцующими увидела Келдыша. Он стоял у стены и глядел прямо на них с Димитровым. Агата подавила желание отодвинуться – ну танцуем, и что? Уже и потанцевать нельзя?

– И где ты взял такую умненькую зверюшечку, а, пацан? – спросили прямо над ее головой. Димитров застыл. Потом отпустил Агату – скорее даже оттолкнул – и развернулся.

– Что сказал?!

Уже знакомый рыжий парень стоял перед ними, насмешливо глядя на Димитрова. Казался он очень рослым. Очень сильным. Агата оглянулась и поняла, что они попали в компанию из колледжа: те якобы продолжали танцевать, но круг сделался теснее – чтобы лучше видеть и чтобы не было видно другим танцующим. Мелкая драка… никто и не заметит. Мелкая? Агата поглядела на напряженные руки Димитрова. Может, зря все-таки Келдыш снял с него «заговоренки»?

– Повторить? – преувеличенно удивился парень. – А вдруг твоя зверюшка обидится?

Бац! Агата зажмурилась – но уже после того, как увидела, что кулак Димитрова впечатался в лицо «колледжмена». Надо было, наверное, кричать, как Стефи, но у нее сразу пропал голос, да и кто сейчас услышит? Музыка как раз сменилась – Агата видела только открытые рты, резкие движения, какие-то мечущиеся тени, вспышки… Ее крепко взяли за плечи, Агата рванулась, но услышала сказанное в самое ухо:

– Не дергайтесь.

Игорь шагнул вперед, и все как-то разом закончилось. Когда вновь сменился свет, все смирно стояли перед ним. Часть учащихся колледжа куда-то делась, но рыжий остался – сейчас рядом с Келдышем он выглядел просто нашкодившим мальчишкой-переростком. И его подружка ныла из-за чьих-то спин:

– Ва-ань, ну пошли-и! Вань, ну че ты там застрял!

– Ну – и? – спросил Келдыш.

Димитров молчал, набычившись. Парень из колледжа пробормотал:

– Псих он и все они там психи! Даже шуток не понимает…

– О чем шутили? – ласково вопросил Келдыш. Рыжий воровато покосился на Агату – точно боялся, что она немедленно начнет жаловаться.

– Да так…

Димитров, глядя на рыжего исподлобья, лизнул разбитые костяшки по-прежнему сжатого кулака. Келдыш сказал спокойно:

– Представьтесь, пожалуйста.

– Бортников… Иван.

– Воспитатель у вас, кажется, Лукин?

– Да, а что, жаловаться будете? На что жаловаться-то? Он же первым начал, все подтвердят…

Келдыш коротко улыбнулся:

– Я вас больше не задерживаю.

Бортников пошел, бурча себе под нос. Переминавшиеся с ноги на ногу приятели с облегчением двинулись следом. Келдыш повернулся к Димитрову. Сказал сухо:

– С вами я поговорю попозже. Идите умойтесь.

Димитров молча развернулся и пошел, раздвигая плечами танцующих.

– Они же первые начали! – возмутилась Агата. – Толкались, на ноги наступали… еще обзывались…

– Димитров знает, на каких условиях он расстался с «заговоренками». Учащиеся колледжа постоянно задирают интернатских, нечего поддаваться на провокации.

– Но он же не применил магию!

Келдыш смотрел на нее скептически.

– Думаете, удержался бы? Я вижу его всего второй раз в жизни и опять дерущимся.

– Ну… да.

В чем-то он был прав. Агата оглянулась и поняла, что они одни стоят в толпе танцующих. Сказала нерешительно:

– Я пойду посмотрю, как он…

– В мужской туалет? – Келдыш протянул руку. – Идите сюда, Мортимер.

Агата шагнула – и только потом поняла, что ее только что пригласили на танец. И немедленно одеревенела от смущения. Келдыш в отличие от Димитрова двигался легко, руки, обнимавшие ее, тоже были легкими и спокойными, зато теперь она еле переставляла ноги.

– Итак, – сказал Келдыш, повернув голову – дыхание щекотало ей щеку. – Из-за чего все-таки весь сыр-бор? Как они его обозвали? Или вы не можете это повторить?

– Ну… они его не обзывали. – Агата старалась не смотреть в близкие мрачноватые глаза. Пахло от Келдыша очень приятно – хотелось положить ему голову на плечо, и не чтобы его успокоить. Это ее теперь успокаивать надо.

– Я так и думал, – сказал он. – Как они обозвали вас?

Агата повела плечами.

– Да я бы и внимания не обратила. Подумаешь, зверьком назвали.

Маленькая пауза.

– Точнее – зверюшкой?

– Ну… да.

Келдыш длинно вздохнул.

– Придется отменять выговор Димитрову.

– А… что это значит? Что-то очень обидное?

– Близкие друг или подружка волшебника, не обладающие талантом. Это слово считается в среде магов оскорбительно-неприличным. Вы, видимо, еще не поняли, что в обществе существует некоторый… антагонизм между волшебниками и просто людьми. Всего явнее нетерпимость проявляется в таком вот тинейджерском возрасте. Ребята не увидели вашей магии… И вот, – он пожал плечами, – результат. Хотя они все равно бы нашли, за что зацепиться.